– Вылезай, – говорит сестра кому-то под столом.

– Там есть кто-то ещ…

Эол не успевает договорить, как из-под стола выбирается её теневой пёс. Питомец, что был у сестры в детстве. Мы так и не поняли, как она его создала, он просто появился у неё в пятилетнем возрасте. Мама как-то предположила, что это из-за ощущения отрезанности от семьи, из-за того, что её скрывают. Я слышала, как она обсуждала это с папой, предполагая, что Ойро не могла выразить эмоции в словах и создала себе друга, что всегда с ней рядом.

Эол пугается, нервно сглатывает и снова невольно притягивает в руку свет из ближайших свечей. Пёс недовольно щетинится, но отступает к хозяйке, чтобы спрятаться в её тени.

– Он тебя не тронет. Правда! – Ойро закрывает пса своим телом, хотя он с неё ростом. – Он никого не обижает!

Мальчик по-прежнему недоверчиво косится на тень в форме животного и с опаской, но прячет светящуюся руку за спину, чтобы пёс не боялся.

– Это собака?

– Верно! Я люблю собак, – лицо Ойро расплывается в глупой улыбке.

– Я тоже люблю собак, – не подумав, выпаливает Эол, и сестра чуть ли не подскакивает на месте от удачного стечения обстоятельств.

– Это он нашёл печенье, – с гордостью делится Ойро.

– Разве он… умеет нюхать?

– Вряд ли. Но он всегда находит то, что я ищу. Подсказывает куда идти.

Эол разглядывает теневого пса с большим интересом, пока тот спокойно сидит за хозяйкой, изредка поворачивая голову. Форма животного рябит и клубится, тени его тела в постоянном движении, как дым.

– А что ещё ты умеешь? – спрашивает Ойро, пальцем показывая на светящуюся руку Эола.

Мальчик смотрит на свой Дар. Хмурится, раздумывая, чем же может поразить мою сестру. Внезапно ему хочется показать хоть что-то интересное. Принц выпускает свет, собирает на ладони словно искрящуюся воду. Он силится притушить золотое свечение, чтобы глазам было не так больно смотреть, а потом сжимает его ладонями, будто лепит снежок. Повторяет движение снова и снова, сплетая новые лучи, пока не получает шар, похожий на крошечное солнце.

Разноцветные глаза Ойро распахиваются. Она тянет руки, чтобы прикоснуться к свету, но её теневой пёс, решая защитить потомка Илоса от опасности света, влезает между детьми и проглатывает маленькое солнце. Эол ойкает, удивляясь бархатистой мягкости при соприкосновении с темнотой, а Ойро сердито приказывает псу выплюнуть. Тот недовольно встряхивает головой, и дети завороженно наблюдают, как шар проходит по горлу пса и падает куда-то в районе живота.

– Разве он не должен… – начинает Эол не в силах оторвать взгляд от сумрачного создания.

– …исчезнуть? – тут же подхватывает Ойро.

– Ага.

– Должен.

Сестра тоже в замешательстве, но они не успевают ничего сделать, как пёс скручивается словно от боли, рычит, а шар света внутри его взрывается, распадаясь на отдельные всполохи. Только они не исчезают, а застревают в теле пса сверкающей пылью и мелкими светящимися жемчужинами. Чёрный цвет теней в некоторых местах становится синим и фиолетовым. Как ни в чём не бывало пёс опять усаживается на пол и глядит на маленьких зрителей.

– Не может быть, – тихо выдыхает Ойро.

– Что? Что не так? – Эол уже совсем ничего не понимает.

– Ты создал Ночь! Саму Ночь!

Ойро несколько раз по кругу обходит животное, рассматривая их творение. Теперь весь пёс скорее напоминает небо с туманностями и многочисленными звёздами. Ойро порывисто подаётся к мальчику, хватает Эола за руки, сжимает, будто благодаря за подарок, и тут же отпускает, чтобы вновь обойти пса.

– Ночь – священна. Мама говорит, что это наивысшее проявление Дара. Со своим светом и красками. Ночь дарит покой! – невнятно рассказывает Ойро, её слова сбиваются вместе, часть она почти проглатывает, пытаясь поскорее поделиться своей радостью.

Эол хоть и не понимает содеянного, но невольно улыбается, копируя выражение лица Ойро. Она заражает его своим восхищением.

– Вот ты где! – Самия замирает на пороге при виде Эола. Подруга моментально напрягается, зная, что Ойро не должна была оставаться без присмотра, но они слишком увлеклись разговорами с другими потомками, и сестра, как всегда, ускользнула. Быть невидимкой – этому она научилась с детства.

– Айла, – на всякий случай напоминает Самия о нужном имени и встаёт рядом с Ойро. При свидетелях былое веселье немного сходит. Эол возвращает безмятежное выражение лица, как и учил отец. Ему известно, что Самия – часть свиты, а ещё ему известно, что эта свита тренируется защищать Калануа с раннего возраста.

– Ваше высочество, – слегка кланяясь, дежурной улыбкой приветствует Эола Самия.

– Лучше просто Эол.

– Вряд ли лучше, – парирует Самия с неизменной вежливостью, из-за чего её фраза звучит двояко.

Назари приобнимает Ойро за плечи, словно хочет её защитить.

– Самия, ты посмотри! Эол и я создали саму Ночь! – Ойро демонстрирует своего пса подруге, та становится серьёзнее, бросая косой взгляд на принца. Она оценивающе рассматривает творение.

– Ты права, это сама Ночь, но нам нужно возвращаться. Спрячь своего пса или отпусти. Сейчас место Ночи на небе.

Эол в последний раз глядит на пса, прежде чем Ойро открывает ближайшее окно и тот проскальзывает наружу, растворяясь в темноте. Почему-то Эол чувствует грусть, он знает, что теперь им необходимо вернуться в общий зал.

– Брат ищет тебя, Айла, – подтверждает его мысли Самия, обращаясь к своей принцессе.

Ойро кивает и поворачивается к Эолу:

– После моего восемнадцатилетия давай вновь сделаем такого пса.

Эол теряется от такой прямоты. Отец говорил, что потомки Илоса могут быть опасны. Предупреждал не доверять им слепо, всегда наблюдать и обдумывать сказанное. Но Эол не понимает, что может крыться под этим предложением.

– Почему после восемнадцати?

– Тогда мы сможем стать друзьями.

– Хорошо.

– Обещаешь?

– Обещаю, – тут же соглашается Эол, пугаясь, насколько легко это слово срывается с его языка, хотя отец учил никогда не давать ненужных обещаний.

Самия улыбается Ойро, кладёт ладонь ей на плечо и настойчиво выводит из комнаты. Эол замечает оценивающий взгляд Назари, прежде чем они выходят, оставляя его одного. Мальчик оглядывается на медовое печенье.

– Айла! – он зовёт новую знакомую только раз, но она уже ушла, и второй попытки он не предпринимает.

Я медленно сажусь в кровати, прикладывая ладонь ко лбу. Головная боль раздражающе сильна после сна. Перевожу взгляд в окно, где догорает закат – красно-алые всполохи на облаках у пиков гор. Совсем скоро сумерки перейдут в ночь.

«– Помнишь, что я сказала тебе в детстве? Тогда забудь».

Теперь мне отчётливо ясно, что имела в виду Ойро и почему Эол так отреагировал на её фразу. Тру виски в попытках унять болезненное давление.

Ужасная привычка каиданцев заканчивать день сразу с заходом солнца. Когда становится темнее, я хоть немного могу расслабиться без ослепляющего блеска чрезмерного обилия золота в комнате. Без надобности я не выхожу за её пределы, поэтому Энис регулярно приносит мне еду и всё необходимое. Из-за всего этого мой режим сбился, я часто засыпаю днём и не могу забыться ночью.

Прошло ещё пять дней. Подозрительно тихих и спокойных дней. За этот период я не говорила ни с кем, кроме Энис и Роя, который изредка приходил меня проверить, сообщая новости. По словам Роя, Даян и Назари искали меня всё это время, но Клетус заранее подготовился и подстроил множество отвлекающих ловушек. Ойро до сих пор никто не видел, и это беспокоит нас ещё сильнее. Зная сестру, она бы одной из первых бежала махать оружием.