Валад бросается ко мне, поддерживает под локоть, не давая упасть. Ясна оказывается рядом, помогает дойти до ближайшего дерева. Я со стоном сползаю по стволу и тяжело опускаюсь на траву.

– Что произошло? – брат садится рядом, пока Ясна разматывает мой пояс, чтобы взглянуть на рану.

– Она в одиночку встретилась с бесом, – отвечает за нас Ирай, но он единственный продолжает держаться на почтительном расстоянии.

Ясна стремительно разматывает бинты, пропитанные свежей кровью. Валад бросает недоверчивый взгляд на соратника, но на лице отражается понимание, когда он видит шрамы на моём боку.

– Разошёлся один, но немного, – с облегчением заключает Ясна. – Косторез, принеси мазь и чистую ткань.

Тот подчиняется и направляется к нашим седельным сумкам. Возвращается так быстро, что я едва успеваю заметить его отсутствие. Подняв на него глаза, вижу, как шок от произошедшего повлиял на Ирая. Вся привычная спесь и лукавство исчезли из взгляда, он растерян из-за развернувшейся перед ним сцены не меньше меня. Теперь он знает моё настоящее имя и кто я такая.

– Вела, какого чёрта ты пошла на беса в одиночку?! – отвлекает меня Валад. – Чудо, что ты уцелела!

– Ты вообще мёртв! – незамедлительно рявкаю я. – Так что не говори мне об аккуратности!

Ясна издаёт смешок. Она быстро наносит обеззараживающую кашицу из трав, но тихо посмеивается, чем удивляет нас всех.

– Что? Она весьма справедливо тебя заткнула, княжич, – оправдывается Ясна при появлении неодобрения на лице Валада.

– Похоже на твою работу, Ирай. Ты зашивал мою сестру? – Не знаю, чего больше в голосе Валада: удивления или недовольства.

Косторез, похоже, тоже это чувствует и явно не хочет признавать, что раздевал меня ради этого.

– Он спас мне жизнь, – неожиданно ворчу я, помогая Ираю. – А вот ты пока что не ответил ни на один вопрос!

Ясна заматывает меня чистым бинтом и помогает привести одежду в аккуратный вид.

– Я принесу оставшийся хворост. Ты, косторез, приготовь еду. А брат с сестрой пусть разберутся, – раздаёт указания Ясна и поднимается на ноги.

Ирай возвращается к убитым кроликам, которых принёс с охоты, а Валад помогает мне подойти ближе к недавно созданной костровой яме. Я рассматриваю брата внимательнее, пока он складывает в кучу первую охапку древесины. Несмотря на лето, на нём, как и на косторезе, тёмная одежда, а поверх рубашки кожаная броня. Я несколько раз моргаю, дожидаясь, пока эта галлюцинация или новый кошмар всё-таки растворятся, но что бы я ни делала, Валад остаётся здесь.

– Я действительно умер, Вела, – начинает брат, подбирая слова.

Он уверенным движением получает искру и поджигает сухие ветки. Такое простое дело, но вызывает у меня недоумение даже больше, чем услышанные слова. Известному мне Валаду было десять лет: он любил страшные сказки, пироги с капустой, квас и игры со мной. Однако этому молодому мужчине уже двадцать три, он сам является персонажем страшных сказок, мечом орудует лучше любого дружинника нашего отца и, судя по мышцам на руках, вполне способен свернуть человеку шею.

– Вела? – окликает меня Валад, замечая мой застывший взгляд на его руках.

– Расскажи мне всё, от начала и до конца, – требую я, возвращая всё внимание к разговору.

Валад кивает, устало садится рядом и длинной палкой ворошит горящий хворост, помогая огню разгореться. Ясна возвращается с новой охапкой сучьев и складывает рядом, а после отходит чуть дальше, к Ираю, чтобы помочь. Уверена, что они прислушиваются к нашему разговору, но я доверяю Ясне, а Валад, похоже, близок с косторезом. Поэтому не вижу смысла скрывать от них нашу беседу.

– Я умер в ту ночь, – повторяет Валад. – На меня напали ещё в спальне. К счастью, у нападавших не было факелов, а свою комнату в потёмках я знал лучше. Они ранили меня в плечо, но мне удалось выбраться в коридор. Я не побежал в комнату к отцу: знал, что его там нет, так как он собирался на поздний ужин с друзьями.

Я киваю, вспоминая, что нас с братом отправили спать раньше, а отец созвал на небольшой пир близкий круг бояр и дружинников. Я множество раз за последние годы прокручивала в голове услышанное о событиях той ночи и окончательно уверилась, что именно из-за этого князь Верест не стал очередной жертвой. Он бодрствовал и был окружён людьми.

– Мне нужно было увести их от спален. Я не мог отправиться к матери или тебе, они бы и вас убили. Поэтому я выбежал из усадьбы, намереваясь добраться до отца или стражи. Однако снаружи наёмников было ещё больше, они уже подожгли часть усадьбы, конюшни и кузницу. Кто-то из людей отца выпустил лошадей. Это всё, что я помню до того, как получил топор в спину. Я умер, Вела.

– Я видела, я нашла тебя мёртвым.

– Я знаю, Кирей мне рассказал, – соглашается Валад.

– Кто такой Кирей?

– Мой наставник. Он рассказал, что рядом со мной нашёл тебя и был уверен, что ты его видела.

Я то ли киваю, то ли на мгновение роняю голову.

– Я видела Морока с маской ворона. Он убивал всех подряд. Как нападавших, так и людей отца. Последнее, что я помню, это как он выдернул топор из твоего тела. Разве у Мороков не должны быть разные маски? Почему у тебя такая же?

– Потому что это маска Кирея, мою он сделать не успел. Ирай что-нибудь рассказал о способностях Морока? – Валад задаёт вопрос раньше, чем я успеваю спросить о его наставнике.

– Он рассказал о ваших мечах, как вам удаётся убивать, – припоминаю я и перевожу взгляд на костореза.

Они с Ясной заканчивают с ингредиентами и подходят к нам. Никак не вмешиваются в разговор, а начинают готовить ужин на костре. Жарят кроликов и варят похлёбку.

– Рассказывал про то, что у каждого есть наставник и что Морок способен поднять мертвеца…

Валад вяло улыбается моей запинке. Он терпеливо ждёт, пока я пойму, что сказала.

– Тот Морок… Кирей. Он тебя оживил?

Вместо ответа брат распускает ремни брони на груди и оттягивает ворот рубашки, демонстрируя странные чёрные отметины в районе ключицы. Они похожи на пальцы и часть ладони.

– Это метка Морока, – рассказывает брат. – С её помощью вначале создают связь с мертвецом, а когда его тело полностью восстанавливается и становится неотличимым от живого человека, Морок может оживить его, отдав половину своей жизненной силы. Ты уже чувствовала Зов новой Мары, Вела?

– Да. У меня есть младшие сёстры. Злата и Айка.

– Насколько мне известно, новую сестру чувствуют все Мары, но у Мороков лишь один ощущает будущего слугу Тени. Именно этот человек становится наставником и обучает всему необходимому. Кирей пошёл на Зов, но задержался по пути и в итоге прибыл на день позже, в самый разгар нападения. К его приходу я был мёртв не дольше пятнадцати минут, он сразу привязал меня к себе. Моё тело за несколько дней полностью восстановилось, включая сердцебиение. А после он отдал мне часть своей жизни.

– Из-за того, что он убивал всех подряд, я думала, что… он причастен к нападению, – лепечу я, уверенная, что видела, как Кирей убивал нашу стражу.

– Скорее всего, он не знал, кто именно нападает. Всё, что его волновало, – это забрать моё тело.

– Получается, ты был жив… – до меня доходит так медленно, что я делаю длинные паузы между словами, – …был жив все эти годы?

Брат пристыженно молчит, а Ясна с Ираем едва дышат, лишь бы не привлекать к себе моего внимания. У меня даже волосы встают дыбом на загривке, когда я опять начинаю злиться.

– Все! Эти! Годы! Валад! – Имя брата я выдавливаю с разочарованным стоном. – Наша мама умирала, убитая горем! Я годами пила мак, мучаясь от кошмаров!

– Ты пила мак? Вела, к нему привыкают и…

– Это единственное, что тебя волнует?!

Я вновь задыхаюсь, устав говорить на повышенных тонах. Валад стоически принимает мои нападки, разве что сильнее стискивает палку в руке. Та трещит, но я не чувствую жалости к брату. Я прекрасно помню: если Валад терпит подобный тон, стало быть, осознаёт свою вину.

– Почему ты не вернулся к нам? – с мольбой спрашиваю я, хватая его за руку.