— Просит, пока что. Сказал, что дело какое-то есть. Но если не хочешь, поедем сразу на карьер? Он туда не сунется.

— Ну, раз просит, то не будем отказывать. Да и в магазин зайдем, оружие мне раздобудем. Вдруг мы на карьере надолго застрянем?

Захар спорить не стал. Молчал и всем своим видом, поменяв зеленый оттенок на красный, показывал, что идея ему не нравится. А потом будто спохватился, стукнул себя по лбу и полез в ящик, заменявший бардачок. Вынул оттуда сверток и несколько пачек с патронами.

— Забыл совсем! — Захар протянул мне сверток, — Я же подарок привез!

— Подарки я люблю, — я притормозил и принял тяжелый сверток, — От кого?

— От Кравец, и Дашка еще поцелуй передавала, — смутился управляющий. — Но я только на словах передам, хорошо?

Я отмахнулся. Уже глаза загорелись, стоило только частично открыть подарок. У меня в детстве такой был — только с пистонами, и недавно от сектантов чуть не перепал, если бы не отговорили. И вот теперь он лежал у меня в руках — «Наган».

Видно, что не новый — черный ствол, медный барабан, с одной стороны над рукояткой подстертый штамп: ИМПЕРАТОРСКИЙ ТУЛЬСКИЙ ОРУЖЕЙНЫЙ ЗАВОДЪ, а с другой стороны царапины в виде ряда перечеркнутых линий.

Ну, если крыс стреляли, то маловато, а если прошлый владелец хотя бы заказы закрытые отмечал, то и неплохо. Боевая пушка. Я глянул через ауру и почувствовал тепло, уверенность и спокойствие — эффект от намоленности, про который как-то рассказывал Гидеон.

Я поковырял его со всех сторон, изучил семиместный барабан, взвел курок — моих скромных знаний об оружии хватило, чтобы определить «наган» как одну из первых версий, в том числе известную, как «солдатскую». В общем, палить очередями не получится — ударно-спусковой механизм одинарного действия.

Но и то уже прорыв в моей скорострельности в сравнении с «крынкой»! Я прижал револьвер к груди и зажмурился, за пару мгновений пересмотрев все любимые советские фильмы! Ну все, власть меняется, я теперь неуловимый мститель!

— Кобуры нет, — Захар вывел меня из радостного транса, — Но три пачки патронов: разрывные, зажигательные и обычные. Они чуть слабее, чем у «крынки», но и цена поинтересней. Ты в порядке? Взгляд туповатый какой-то?

— Захар, спасибо! Это настолько классный подарок, что я даже готов сам тебя расцеловать, чтобы ты и Дарье, и Ольге обратно привет передал!

Захар шутку не оценил и смылся наружу, якобы размять ногу. И пока он прогуливался вокруг, я потестил «наган».

Зарядка, конечно, не скоростная. Откинул защелку и запихиваешь по одному патрону, поворачивая барабан. Разрядка еще медленнее — стрелянные гильзы через одну норовили застрять, и в помощь тогда шел шомпол под стволом, который легким движение руки превращался в поршень-выталкиватель. И дальше опять по одному.

Курок туговат, палец с непривычки подустал его взводить, но и это не казалось проблемой. Прицельная дальность сопоставима с обрезом, а то и лучше. Но спуск жестковат, что опять же с непривычки мешало метко бить.

Но даже без правила, что дареному коню в зубы не смотрят — я был в полнейшем восторге. И как плюс в барабан можно было зарядить разные патроны и выбирать подходящий под ситуацию. Так что одними поцелуями у меня сестры не отделяются, проставиться нужно будет точно!

Но сперва пришлось встретиться с другими сестричками: Лейла и Тори, которых, по мнению Захара, можно было найти в одном большом доме с вывеской: «Зубные врачи для бедных» на окраине Белого Яра.

«Буханку», как и Захара, мы сочли слишком приметными и оставили на въезде в город. Дальше я уже пошел сам, стараясь лишний раз не отсвечивать, но с любопытством разглядывая город.

Жизнь налаживалась, я бы даже сказал, что била ключом, кирпичом, досками и прочим строительным материалом. Прямо какой-то социалистический субботник — чистят, строят, вывозят мусор, что-то красят, вставляют окна. Помимо бурной деятельности в глаза бросились двойные ряды фонарей со святым светом и несколько свежепостроенных вышек с вооруженными людьми на перекрестках, и оборудованные из мешков огневые точки на крышах.

В какой-то момент я заблудился, но первый же встречный указал в сторону зубоврачебной клиники. Которая оказалось не просто ширмой, а самой настоящей больницей для бедных, мерзнущих в очереди на улице.

На углу дома стояла металлическая бочка, из которой выбивалось невысокое пламя, но там стояло всего два человека. Остальные хоть и мерзли, но всячески обходили бочку стороной. Когда я подошел ближе и разглядел свои старых знакомых, сразу стало ясно почему все именно так.

Две суровые фитоняши, косящие то ли под самураек, то ли под ниндзя, встретили меня угрюмым молчанием. Что-то не задалось у них — у одной рука на сгибе в жесткой повязке, у второй пустые ножны за спиной.

На мою улыбку не среагировали, молча обыскали и, не дав погреться, в обход очереди проводили в клинику.

Нечаев, он же Дантист, он же глава группировки Томские зубодеры, оказался реальным стоматологом, ну или хирургом-зубодером. Если в этом мире уже есть деление на хирургов, протезистов, пародонтологов и прочих зуботологов — в этом я был не уверен.

Зато на все двести процентов знал, что я не хочу попасть сюда на прием. Сама клиника больше походила на парикмахерскую — несколько кресел вдоль стены в общем зале. В каждом сидел человек, и вокруг суетились люди в белых халатах. В том числе и Нечаев, больше похожий на мясника с закатанными рукавами и забрызганным кровью фартуком.

Он заметил нас, махнул рукой, чтобы подождали. И резко цапнул каким-то пыточным предметом зуб у пожилой женщины в кресле. Вот ведь садюга чертов, а женщина, когда у нее шок прошел, еще и спасибо ему сказала.

Но как бы эти все бедолаги ни были благодарны за сомнительную бесплатную медицину, отблески ауры говорили, что счастья в этом доме нет. Темная энергия кровавым маревом поднималась над полом, трепетала и тянулась к рабочему креслу Нечаева.

Единственному креслу, где были кожаные ремни на подлокотниках и стальная конструкция для фиксации головы. Похоже, что свои теневые дела здесь решали, не отходя от кассы, только в нерабочее время.

— Матвей! Рад тебя видеть, — Дантист помахал мне щипцами в окровавленной руке. — У тебя зубы не болят? Может, подлечить? У нас тут очередь накопилась, две недели не работали, сам понимаешь, что тут в городе творилось. Но тебя без очереди пропустим, а?

— Нет, спасибо, я чищу два раза в день, — я натянуто улыбнулся, поставив себе галочку купить зубную щетку. — Вызывали?

— Ну зачем так официально? — Нечаев позвал на свое место подмастерье, улыбнулся следующему пациенту и подошел ко мне. — Есть просьба одна под твои навыки. У меня украли кое-что. Черная Барыня — слышал про нее?

Глава 3

— Нет, не слышал, — я помотал головой. — Не местная что ли?

— Хотя кого я спрашиваю, это же ты у нас не местный, — засмеялся Дантист. — Старики твои про нее расскажут, Барыня особа в нашей губернии известная. Жаль только, что отступница.

— Давайте тогда без предисловий, а то старики мои меня ждут.

— О, сразу к делу, — Нечаев подтолкнул меня к двери с табличкой «Главный врачеватель». — Мне нравится твой настрой. Короче, слушай.

Мы вошли в просторный кабинет, чем-то напомнивший мне музей. На одной стене висела экспозиция (почему-то захотелось назвать это гербарием) из огромного количества зубов разных форм и размеров. Бабочек так коллекционируют, насаживая на булавки, а здесь на тонкие гвоздики. В центре стоял письменный стол с хозяйским кожаным креслом и обычным деревянным для гостей. И несколько стеклянных медицинских шкафа, как в музее, заставленных стоматологическим пыточным инструментом.