Стоило агентам понести по стране весть о поиске «светловолосой женщины худощавого телосложения», как активизировались все «карманные» разведки. Порученцы и соглядатаи знатнейших людей страны подкарауливали агентов СБ, следили за ними, пытались украсть амулеты поиска, настроенные на маркизу дю Оранд и просто выяснить, чего ради короля вновь вернулся к своим обязанностям.

То и дело до меня окольными путями доходили слухи о том, что гильдия убийц получила крупный заказ «от неизвестного лица». Жертвой значилась «светловолосая леди», либо «блондинка в мужской одежде». Светловолосые дамы боялись выходить из дома с наступлением сумерек, ибо в провинции уже случилось несколько досадных происшествий, к счастью без смертельных исходов.

Теперь я не задавал себе вопроса: почему ты покинула меня? Теперь я знал, что Инира не просто так инсценировала свою смерть. Ее сочли «вне круга» и попытались разорвать на куски аристократические акулы, а я не смог предотвратить этого кошмара!

Обвиняя себя в побеге Ини, я все же тайно надеялся, что она сможет простить меня, если я отыщу ее и смогу защитить от бешеной своры убийц спущенной недовольными по ее следу.

Официальный траур давал мне больше свободного времени, чтобы лично объезжать поместья, в которых предположительно видели королевскую невесту или похожих на нее девушек.

Сначала хозяева поместий удивлялись неурочному визиту короля, потом накрывали на стол, а следом к столу выходила пригожая светловолосая дочка, реже супруга или дальняя родственница.

Всю трапезу приятная дама или девица бросала на меня жаркие взгляды, вела учтивые разговоры и старательно пыталась остаться наедине, дабы подмочить свою репутацию моим обществом.

В первый раз я подумал – случайность. Второй – раздраженно простился и уехал, не закончив обед. В третий раз я едва успел остановить слишком резвую блондинку, набросившуюся на меня с поцелуями в открытой галерее.

– Простите, сударыня, но вы не в моем вкусе! – отрезал я, доведя бедняжку до слез.

– Но Ваше Величество! Я вас люблю! – пролепетала девушка, теребя оборку новенького наимоднейшего платья.

– Вы так уверены в этом? – Мое лицо исказила гримаса, когда девушка тут же подняла лицо и жадно облизнула губы.

– Что ж, давайте проверим ваше утверждение, леди. Вы согласны покинуть дом родителей и стать моей любовницей?

Глаза дочери лорда Хортека тут же распахнулись в испуге и предвкушении. А я продолжил с ядовитой усмешкой:

– Жить в глуши, носить звание «охотничьей жены» и видеть рядом только слуг?

Блондинка побледнела, потом залилась густо-розовым румянцем, а затем гневно хлопнула по каменным перилам галереи модной новинкой – круглым веером. Дама заявила:

– Да как вы смеете такое предлагать! Папе обещали… – тут она осеклась и отвернулась, пытаясь изобразить слезы.

Я, весьма довольный этим выпадом, протянул:

– Значит, папе обещали? Насколько я знаю, лорд Хортек, ваш отец, вполне состоятелен. Выходит, обещание было хорошо оплачено. А что ему обещали? Вашу светловолосую голову в короне?

Рыдания стихли, и я коротко и жестко сказал:

– Если вы попытаетесь стать моей женой или фавориткой, вашего отца в тот же день вздернут на площади по обвинению в государственной измене. И тогда некому будет покупать вам модные платья и безделушки.

Уши леди вспыхнули еще сильнее, от платочка полетели клочки, а я ушел, насвистывая модную в этом году балладу: «Не разбивай мне сердце».

Чуть позже дочь Хортека сделала вид, что ей очень стыдно и до конца визита не попадалась мне на глаза. Но я сделал выводы и по сообщениям агентов больше не ездил – отправлял доверенных людей или взвод гвардейцев.

Изредка, когда не было свободного отряда я приглашал леди приехать во дворец, и получив согласие тут же забывал о незнакомой или малознакомой даме. Потому что был уверен, что Инира по доброй воле никогда бы не вернулась сюда.

Однако отмена поездок помогла мало. С той поры прелестные фемины с высветленными локонами и магически окрашенными в серый цвет глазами стали попадаться мне ежедневно. Нет, ежечасно! В саду, в коридорах дворца, в приемной и даже в моей опочивальне!

Не выдержав массированной травли, я объявил в Совете лордов, что до окончания срока траура буду хранить верность леди Аннелоре. Тем более, что официальная наследница у меня уже есть. Лорды погудели, поворчали и устроили закрытое совещание. Я не вмешивался.

Очевидно, виднейшие аристократы Вадерии вскоре поняли, что год на подготовку очередной фаворитки или невесты все же лучше, чем год, потраченный на бесплодные попытки, и неохотно согласились.

Пожилой и весьма тучный лорд Авиунт, граф дю Летцен, пыхтя и отдуваясь, зачитал мне решение Совета:

– …Вашему величеству будет прилично год хранить верность погибшей невесте ради почитания ее доброй памяти и высокого рода!

– Благодарю за понимание, высокие лорды! – покидая Совет, я с трудом сдержал усмешку. Но придя в свои покои и запершись в кабинете, громко расхохотался и выпил глоток филарского за предусмотрительность своих подданных!

Инира

Сориентировавшись по карте, я свернула на северо-запад и съехала с тракта на очередной развилке. Рудные горы – неплохое место для зимовки, у агентов лорда Иана возникнут немалые сложности, если они пожелают там появиться!

Я была в пути уже несколько дней. Обычно дорога меня не тяготила, но в этот раз я постоянно чувствовала себя больной и уставшей. Меня бросало то в жар, то в холод. Запахи конского пота и пригоревшей каши заставляли зеленеть и расставаться даже с сухим хлебом и теплым взваром, а магический диск упорно показывал, что я здорова!

Учитывая все эти нюансы, я старалась ночевать в трактирах подороже. Еще чаще, опасаясь несвежей пищи и дурных запахов, напрашивалась в небогатые обители дев-служительниц. Иногда снимала комнатку в доме вдовы или белошвейки.

Все это отнимало время, силы и деньги. Все планы быстро добраться до Пограничья провалились. Каждый новый день указывал на приближение холодов, и птицы уныло крича, тянулись к югу.

Мое желание ехать дальше убывало с каждым днем пути, так что порой трудно было заставить себя подняться с кровати, но к моему счастью, к исходу месяца вдалеке нарисовались едва видимые на горизонте пики Рудных гор.

В тот день мне было особенно трудно. Кони медленно шагали по дороге. Мелкая серая пыль вилась вокруг. Стук копыт болезненно отдавался в голове, на солнце запахи конского пота и навоза врывались в нос, заставляя морщиться. Срочно требовался привал, но подходящего места вокруг не было.

Дорога, ведущая к Рудным горам, в очередной раз вильнула и протянулась к холмистой долине. Тракт повторял рельеф: вверх-вниз, вверх-вниз, от этого кружилась голова. В конце концов, я сползла с лошади и пошла пешком.

Мягкие сапожки не годились для каменистой дороги. Ноги быстро устали, вокруг жужжали злые осенние мухи, а вода во фляге приобрела отчетливый привкус болота.

Наконец, когда я уже готова была упасть прямо на дорогу, впереди показался огонь. Взяв себя в руки, расправив одежду и сев в седло, я увидела среди холмов несколько непривычных взгляду домов.

Подъехав ближе, я удивилась еще больше: приземистые дома оказались полуземлянками. Их стены были сложены из плоских каменных плиток, кое-где промазанных глиной. Конические неровные крыши покрывала трава. Маленькие окна скрывались под ярко расписанными ставнями.

Между домами важно брели с пастбища коровы. Им на встречу выбегали невысокие белолицые женщины в полотняных платьях и длинных, ярко расшитых передниках. Тут же крутились дети, несколько мужчин сидели на скамьях и завалинках, устало опустив на колени натруженные руки.

Прямо пастораль! Сморгнув, я потерла глаза тыльной стороной кисти. Плоский перстень с небольшим невзрачным камушком мигнул, и передо мной открылась совсем другая картина: коровы, дети и даже мужчины – все было настоящим. Только жители этой деревушки были не людьми, а гномами.