Вайнор наблюдал за нашей слаженной работой подозрительно спокойно, словно гордясь моим проворством. Когда стражники вернулись к воротам, Его Величество невозмутимо оплатил въезд в город, оставил серебрушку «за труды» и даже перекинулся с блюстителями ворот чисто мужской шуткой.
Больше никто не пытался приблизиться к нашей группе, а нагловатые зазывалы вовсе замолчали. Местная шушера умела быстро делать выводы.
Пока лошади неторопливо трюхали по брусчатке центральной улицы, я размышляла – куда мог улететь голубь? Если в «тихую хатку», то голубь без записки внимания не привлечет, а если в другое место? Кто же пытается убить Вайнора на родной земле?
С мыслей сбивали пригожие девицы, обращающие внимание на нашу группу. Здесь в приграничье женщины причудливо сочетали в нарядах моду Вадеры и Квариллии, добавляя экзотику Хизардии и Умконата.
Поэтому нередко на улице можно было увидеть даму в обычном вадерском платье, закутанную поверх сукна или бархата в радужные шарфы. Тут же сновали служанки и лавочницы в своих юбках и блузках из домотканого полотна, и все они активно привлекали внимание мужчин: подмигивали, улыбались, подшучивали.
Во мне поднялось недовольство. Зря мы поехали по центральной улице! Стражники хмыкали в усы, Камил и Кварт улыбались, как мартовские коты… хотелось обоих макнуть в сметану и надрать уши!
Только граф Радолен смущенно краснел. Если он учился в закрытой школе, то с девушками встречался лишь на балах, да и то раза три-четыре в год. Я ободряюще похлопала юношу по плечу и, улыбнувшись, сказала:
– Не смущайтесь, граф, в пограничье женщины быстро научаются ценить хорошее оружие, даже замотанное в дерюгу.
Граф покраснел так, что даже уши залились багровым румянцем. Женщины засмеялись, одобряя такую чувствительность, потом одна из симпатичных горожанок кинулась к нам.
Я грозно глянула на нахалку, которая смело подбежала к лошадям и ухватила за стремя королевского коня:
– Красавчик, не хочешь заглянуть ко мне вечерком? – проговорила она, писклявым голоском, демонстрируя глубокий вырез, обрамленный алой косынкой.
Вайнор, усмехнувшись, отрицательно покачал головой, а я не удержалась – направила своего коня ближе, так что девицу зажало между конскими крупами и она замерла, боясь шевельнуться.
– Ревнуешь, сестренка? – подмигнул Камил.
– Вот еще! – фыркнула в ответ я. – Просто опасаюсь очередного нападения.
– Ну-ну! – Камил дернул повод, отворачивая коня.
С другой стороны на мою талию легла тяжелая рука и низкий щекочущий голос произнес:
– Я так рад, что вы ревнуете, леди.
Я постаралась равнодушно пожать плачами, но разбежавшиеся от неожиданного тепла мурашки вызвали румянец. Однако вместо самодовольного смешка я услышала в голосе короля лишь радость. А потом прозвучало ласковое обещание доказать свой интерес исключительно к моей особе.
– Скоро мы сможем уделить друг другу больше времени, – посулил Вайнор, ласково касаясь губами моей щеки.
Эта ласка вызвала повторную миграцию мурашек, хотя в этом поцелуе не было и намека на страсть – лишь бесконечная нежность и забота.
Пока я привыкала к новым ощущениям, лошади остановились на перекрестке. Осмотревшись и сверившись с надписями на стенах и указателях, король распорядился свернуть на боковую улочку:
– Здесь есть дом, купленный на случай приезда королевских служащих и курьеров. Можем остановиться там.
Камил придержал коня и покачал головой:
– Слишком много народу. Трудно вас охранять, Ваше Величество. Этот тип явно пытался подобраться к вам ближе. Лучше снять тихий домик на окраине.
Вайнор вздохнул, еще раз посмотрел на потертый деревянный указатель и сказал:
– Через две улочки есть квартира. О ней никто не знает. Ее снял лорд Иан для своих сотрудников.
– Хорошо, – Камил постарался не выдать своего отношения к тому, что король знает о конспиративных квартирах в приграничном городе, да еще и открывает этот секрет.
Следуя за Вайнором, мы проехали несколько кривых, довольно опрятных улиц и оказались в тупичке. Здесь стоял дом. Огромный, шумный и безалаберный, как птичий базар.
На ставнях распахнутых окон полоскалось на ветру мокрое белье. Тут же у дверей низенький лохматый человечек в безразмерном фартуке чинил каблук поношенной малиновой туфельки.
Пышногрудая красотка с бархатной лентой в черных кудрях свешивалась из окна второго этажа, беседуя с франтовато одетым юнцом. Паренек суетливо поправлял короткий модный плащ и шляпу с тремя фазаньими перышками.
Между кудлатым сапожником и франтом сновали дети в длинных грязных рубашках. За мелюзгой присматривала большая беспородная собака, позевывая на солнышке. А рядом в поломанном кресле подремывала старуха в чепце с потрепанными оборками. Ее бесчисленные тусклые юбки непонятного цвета служили гнездом троице шустрых котят и их вальяжной мамаше.
На нас вся эта толпа не обратила никакого внимания. Лишь красотка кокетливо поправила ленту, разглядев под пыльниками и шляпами молодых мужчин.
Вайнор спешился и повел коня за угол дома, к отдельному высокому крылечку. Кусты сирени надежно отгораживали эту часть огромного строения от посторонних взглядов.
У крыльца обнаружилась старинная каменная коновязь с поилкой. Я принюхалась – вода казалась свежей. Пока мы расседлывали усталых коней, король шарил рукой над притолокой, чертыхаясь, когда на голову сыпалась труха, комки пыли и трупики насекомых.
Наконец с невнятным возгласом радости Его Величество обнаружил позеленевший медный ключ. Протерев его носовым платком, король с некоторым сомнением покосился на дверь и вставил ключ в прикрытую вычурной пластиной скважину. По-моему, он приготовился хорошенько встряхнуть дверь, убеждая замок открыться.
Я даже поморщилась – померещилось, что от молодецкого рывка заржавевший замок вылетит сквозь трухлявые доски, а то и сама дверь приложит по темечку незадачливого гостя.
Однако захоронка лорда Иана оказалась шкатулкой с секретом – ключ повернулся легко, с едва слышным щелчком. Дверь раскрылась медленно и важно, словно вела не в квартиру на окраине заштатного городка, а, по-меньшей мере, в гномий банк.
Король вздохнул с облегчением – видимо, не хотелось его величеству выламывать дверь под улюлюканье шумных мальчишек и ворчание стражей. Я не удержалась – поощрительно улыбнулась Вайнору и получила гордую улыбку в ответ.
Мы вошли. Как выяснилось, под источенной влагой и временем древесиной прятался тяжелый медный лист. Сама дверь была очень толстой и прочной. Если Камил не ошибся, присвистнув после быстрого осмотра торцовой части, на нее пошел каменный дуб. Зачем же такие предосторожности в приграничном городке?
Любопытствуя, я протиснулась в темную прихожую следом за напарником. И удивилась второй раз: дом был каменным! Пожелтевшие от времени плиты изнутри образовали немного тяжеловесный, но приятный глазу узор. Поэтому голые стены не наводили тоску.
В нише у двери стояли шкатулки с номерами, на вешалке висели плащи и шляпы различных цветов. Во всем остальном прихожая оказалась пустой и темной.
Чиркнул серник – Вайнор зажег масляную лампу, разгоняя сумрак закрытого помещения. Солнечный свет совсем не проникал сюда, два окна оказались закрытыми изнутри на солидные железные засовы. А ведущие из шестиугольного холла двери были сделаны из того же каменного дуба, хотя и совсем простые.
Вайнор пробормотал под нос что-то вроде детской считалочки и открыл третью слева дверь. За нею обнаружилась кухня.
– Располагаемся здесь, – скомандовал Его Величество, – в другие комнаты заходить нельзя.
Мужчины не стали задавать лишних вопросов – кухня так кухня! Главное, чтобы тепло, сытно и было где голову преклонить, пусть и на седло.
– Сиг, Кварт, – продолжал распоряжаться Его Величество, – переоденьтесь в другую одежду и сходите за продуктами. Камил, на тебе наблюдение, вот эта лестница ведет на чердак. Наше убежище могут засечь, хотя и не сразу. Остальным обиходить коней и держать оружие наготове.